Гианэя (изд.1971г.) - Страница 42

Дальнейшее знакомство с этим языком также должно было пойти легче.

Велико было искушение внезапно заговорить с Гианэей по-испански, застать ее врасплох, но Марине посоветовали не делать этого. Если гостья все же не намеренно задала свой вопрос, а проговорилась, то лучше всего было сделать вид, что этот случай прошел незамеченным. А если намеренно, то тем более не следовало форсировать события. Пусть Гианэя сама решает, когда надо заговорить «полным голосом». Раз начав, она должна была пойти и дальше. Марине вменили в обязанность внимательно следить за тем, какие статьи в испанских журналах читает Гианэя, выяснить, насколько хорошо владеет она этим языком, что ее больше всего интересует. А редакциям испанских журналов посоветовали как можно чаще помещать материалы о спутниках-разведчиках и еще раз повторить всю полемику, развернувшуюся три года тому назад по вопросу о их местонахождении в настоящее время.

Никто не сомневался, что Гианэя, даже если она это знает, все равно будет молчать. Но, может быть, она заинтересуется догадками людей Земли и случайно обмолвится какой-нибудь фразой, которая прольет хоть немного света в потемки тайны.

Кому могло прийти в голову, что все эти ухищрения не нужны и что вопрос, так сильно интересующий всех, очень скоро и неожиданно выяснится.

3

В эти дни Виктор Муратов был очень занят и ничего не знал о новости, взволновавшей Землю. Он был срочно вызван в один из вычислительных центров, связанный с экспедицией Жана Легерье и контролирующий движение Гермеса.

Возникло непредвиденное осложнение. На своем пути астероид встретился с крупным телом, еще не известной малой планетой. Локационные приборы и гравиометры своевременно предупредили о встрече, и катастрофического столкновения удалось избежать. Но траектория Гермеса изменилась. Нужно было дать указания Вестону, какие установки и на какое время пустить в ход, чтобы исправить курс.

Легерье и Вестон сами произвели расчеты и сообщили их на Землю. Они совпали с расчетами, произведенными в вычислительном центре. Теперь требовалась четвертая, окончательная, проверка. В подобных делах давно уже стало традицией, чтобы вычисления производились четырежды.

Как всегда, погрузившись в работу, Муратов выключил из сознания все остальное.

А когда работа была окончена (в четвертый раз был получен один и тот же результат), осталось мало времени, и Муратов спешно отправился в Полтаву.

Он мог бы узнать все от Болотникова, но их разговор сразу принял другое направление. И, уехав в Селену, чтобы встретиться там с Гианэей, Муратов даже не подозревал, что в его планы вошло новое и очень существенное обстоятельство.

И именно для него.

Испанский язык был почти что родным для Виктора. Его родители были русского происхождения, но много лет прожили в Испании, отец — работая в геологической экспедиции, а мать — архитектор — на строительстве гигантского детского города, на южном берегу Пиренейского полуострова.

Виктор родился и провел первые годы своей жизни в Альмерии. И там же окончил начальную школу.

Знай он о мировой сенсации, ему стало бы ясно, почему язык Гианэи казался знакомым. Всего четыре дня назад он говорил об этом Болотникову в вагоне шарэкса.

Но Муратов ничего не знал.

Селена поразила его своими размерами. Она была значительно больше Полтавы, хотя считалась пригородом. Город вырос со сказочной быстротой, на пустом месте, за пять лет. Дома, улицы, даже сады и парки казались какими-то особенно чистыми, свежими, «новенькими». Чувствовался единый архитектурный замысел всего города. Это производило сильное впечатление — грандиозности мысли и труда, вложенных в строительство.

Муратов, конечно, знал об огромном размахе работ, идущих всюду, на всей планете, о сотнях новых городов, тысячах мелких населенных пунктах, снабженных всеми удобствами, о бесчисленном количестве научных и технических станций. Человечество стремилось как можно скорее покончить со старой жизнью, приспособить свою планету к новым, постоянно возрастающим требованиям коммунистического строя.

Но как-то так случилось, что он сам жил всегда в старых городах, перестроенных, переконструированных, но все же старых, стоявших столетия.

Селена была чуть ли не первым новым, полностью современным городом, который он увидел вблизи, Он усмехнулся, вспомнив свою уверенность, что первый же встречный укажет ему, где искать Гианэю. Попробуй найди в таком гиганте!

Селена имела форму кольца. В центре помещался огромный ракетодром.

Круговой вечебус провез Муратова через весь город. Он забыл о времени, о своем нетерпении, обо всем. Зрелище целиком поглотило его внимание. На каждом шагу, на каждом повороте открывались ансамбли зданий, один красивее и величественнее другого. Дома казались воздушными, обилие зелени подчеркивало легкость конструкций, огромные проемы окон насквозь пронизаны солнечным светом.

И люди, живущие в этом городе, невольно казались какими-то другими, не такими, как в других городах. Они сами как будто были пронизаны светом.

«Обязательно сделаю попытку переехать сюда, — думал Муратов. — Если только город не закрыт из-за перенаселения. Надо пожить среди этой красоты. Наверное, и работа пойдет здесь не так, как в других местах».

Но, видимо, не один только Муратов оценил Селену, в которой воплотился весь опыт, весь архитектурный и художественный гений Земли. На улицах было очень много людей.

Когда вечебус, замкнув кольцо, остановился там, где Муратов сел в него, он посмотрел на часы и вышел, хотя и был не прочь вторично совершить тот же путь. Времени оставалось совсем немного.